Решила я наконец космоопер почитать.

А то умру неграмотной и считающей, что на космических крейсерах бывают дюзы, а бластеры стреляют очередями.

Пошла в кабак книжный.

Вернулась с "Войной и антивойной" Тоффлера и "Самоучителем игры на мировой шахматной доске" Переслегина (и с "Молохом" Лема на слатенькое).

Тоффлер, впрочем, скорее всего сосет с причмоком.

Ну и что при таком подходе...????



хотя Оскотскому удалось изобразить "Наше постчеловеческое будущее" Фукуямы. читала оба креатиффа одновременно под текилу - получила массу удовольствия.

но тема дюз, бластеров и галактической дипломатии так и останется, похоже, нераскрытой.



а еще у Оскотского стих в финале потрясающий. Луговского.



молитесь Зевсу, греческие люди...Ещё мгновенье!

Вот взлетают скалы.

Опять белеют челюсти прибоя.

Вот это смерть, единая навеки.

Молитесь Зевсу, греческие люди,

Ты, справа, не клони бровей тяжёлых,

Спокойно посмотри на нашу смерть.

Да, у меня давно был виноградник,

Холодное бельё на зыбком ветре

И кувшины с коричневым вином.

Зачем ходил я к чёрным башням Трои,

Зачем меня стрела кусала дважды,

Зачем я десять лет видал на стенах

Еленин красный взвитый ветром плащ?

Не я приду в родимую Итаку,

Не ты, мой правый, и не ты, мой левый,

Не ты, мой кормчий, и не ты, кузнец!

Будь проклят Одиссей, лазутчик горя,

Водитель кораблей, хитрец коварный.

Вот он стоит, блистая медным шлемом,

И мы, как дети, смотрим на него.

Но властно он людей объединяет

Своей несокрушимой тёмной волей

Для многих тысяч легендарных дел.

А старый наш народ не знает смерти.



Ещё мгновенье!

Мы простые люди,

Мы только копья, вёсла над волнами.

И лишь один из нас стоит, крылатый,

В тяжёлом шлеме с полосатой гривой,

Грудастый и холодный, как бывало,

Обветренный в скитаньях Одиссей.

Он нас погубит, греческие люди,

Он доведёт до будущих столетий,

Он донесёт до будущих людей,

Мужчин и женщин, чёрные от крови

Слепые песни старика Гомера,

Исполненные лживой простоты.

Он передаст для будущего мрака

Прошедший мрак, усеянный звездами,

Раздвинет веки мёртвые мои,

И я увижу, как идёт водитель,

Торжественно и хмуро отдавая

Большую золотую ветвь земли

Тем, кто, как прежде, повторит скитанья

И вечность человечества, и радость,

И дым от очагов моих родимых,

Которому есть вечное, святое,

Недвижное, как звёзды, имя –

жизнь!

Прощайте, греки!

Смерть!»



– Как человек на свете одинок! –

Сказал отец. –

Как непонятен мир!

Как тяжела на свете справедливость!

А революция близка.

Её

не миновать.

Так пусть она приходит.

Она рассудит старый шар земной!