понедельник, 10 декабря 2007
читать дальшепро Эржебету Батори... и хороший, кстати, роман, хотя современная линия выглядит как-то шизофренично... хочу заметить, что все-таки отменный способ издать что угодно, вплоть до рейтингового порно.
Ставишь желаемое в рамочку, желательно красивую, с философскими изгибами и метафорическими финтифлюшками, - и voila! Получаешь роман о незаурядной женщине, в котором немало откровенных сцен лесбийского + садистского секса, которые из-за рамочки воспринимаются строго в контексте.
В принципе, проделать подобное можно в любом жанре. Историческая и современная проза, хоррорс, детективы-триллеры - мое почтение; маньяки, чернуха, порнуха ностальгуха, для некрофилов - расчлененка, для эстетов - тентакли. За исключением, пожалуй, фантастики-и-фэнтези, где среди читателей слишком много явных и латентных инфантилов. Поэтому эти жанры "консервативны". Впрочем, возможно, и на них найдется очередной Филип Фармер.Андрей Кодреску.
Кровавая графиня.
Салтычиха как зеркало революции
Мне было нетрудно вообразить современную женщину, даже изверга… Но мне трудно было представить, как знатная дама XVI столетия ориентировалась в интерьерах собственного замка и соответствующих лабиринтах собственной души.
Жизненный путь графини Елизаветы (Эржбеты) Батори покажется нам крайне необычным, но, скорее всего, современникам он таковым не казался (не считая, конечно, его финала). Наследница знатнейшей и богатейшей фамилии – сплошные трансильванские воеводы и один польский король, - в 9 лет она пережила крестьянский бунт, унесший жизни ее старших сестер, в 13 лет вышла замуж, видела вечно воевавшего мужа раз в два-три года, в 35 лет овдовела, в 51 год после закрытого семейного (не королевского) суда была замурована в комнате собственного замка, где прожила еще несколько лет. Ей приписывали убийство
650 девушек, простолюдинок и дворянок. Очевидцы ареста позднее писали о искалеченных телах, валявшихся буквально повсюду; руководивший арестом граф Турзо, впрочем, это отрицал. (Он тоже был родственником Эржбеты.
) Позднее правдивость обвинений стали подвергать сомнению – подобно тому, как было с другим знатным душегубом, Жилем де Ре. Сама графиня уверяла, что девушки умирали естественным образом…
Впрочем, кого волнуют крестьянские девушки?
Определенно, не автора.
очень много букв!Книга, по меньшей мере, нестандартная. В ней две линии сюжета – современная и историческая, - связанные явно, но криво. В первой дальний потомок графини, американский эмигрант (судя по биографии автора – списан с него же), возвращается на родину, где ему пророчат ни много ни мало королевский трон. Венгрия девяностых по версии автора напоминает Россию девяностых в версии МК. Здесь есть скинхеды (много), пьяное быдло (в замкадье) и антисемиты (все население). От чтения ловишь такой же легкий крен в неадекват, как от просмотра перестроечных фильмов. Сам сюжет достоин трешака-про-переселение-душ, но, к счастью, эти эпизоды можно пролистывать без всякого ущерба для чтения.
Вторая - пересказ жизни Эржбеты Батори в духе «нормальных средневековых зверств» вперемешку с откровенными эротическими сценами, которые только интерес автора к плотской составляющей («Она раздвинула щель на верхушке члена, и капля густого, липкого вещества коснулась ее пальца») не позволяет назвать «сухими» и «механическими». Цитата, кстати, взята из сцены, где случайный цыган, по приказу юной Батори, содомирует пажа из свиты принца Рудольфа. (Паж позднее окажется Иоганном Кеплером, во как.) Лесбийскому сексу, естественно, уделено особое внимание: тетушка Лизоньки, Клара Батори, выведена лесбиянкой, и убийства носят вполне определенный оттенок.
Но о чем же (о ком же) кино роман?
Честное слово, не поняла. Вполне естественно, что даже хорошая задокументированность биографии не спасает историческую личность от РПС. Все зависит от позы позиции автора. Например, Гюиманс вывел де Ре безумным эротоманом, который явно жалеет, что у мира не одна задница, чтобы. Или Джинн Калогридис выкроила из Санчи Арагонской героиню дамского романа. Оба варианта выглядят понятно и, главное, последовательно.
Кодреску же создает образ, мягко говоря, неоднозначный. Его графиня – дама умная и образованная, но с полностью атрофированным, гм, нравственным чувством, чего, впрочем, никто до последнего не замечает, ибо все хороши. Плотские моменты автора тоже не смущают (сколь много авторов стыдливо умалчивают, что у женщин бывают, да-да, месячные). Однако при всей яркости образ у автора не складывается. Говоря простыми словами, непонятно, к чему он ведет.
Что движет графиней? Природный садизм и припадки безумия? (По книге она испытывает возбуждение, лишь приходя в ярость.) Борьба с разрушительным временем? Зависть к молодости? Фрустрованное желание странного? – на слова мужа «Но вы можете попросить все, что угодно!» она с досадой отвечает, что чего угодно ей все равно не сделают, например, не принесут звезду с небес. Желание преподать молоденьким дурам урок реальной жизни которая вовсе не похожа на Канзас, Нео?
Тогда к чему навязчивый мотив, что у большинства людей тела почти бездушны? Тем более, что душ никто ни у кого не ищет, хотя, казалось бы, идея благодатная.
И при чем здесь, простите, обстановка в Венгрии и в Европе в целом? На злого гения истории графиня, ох, не тянет, как автор не интересничай с глубоким намеками.
Что ж получается? Одним глазом поглядеть – истерично стареющая извращенка, которая садирует молоденьких, да, дур, за что ей наше высокомерное «пфе». Если есть возможность убивать, то почему не гендерно-правильно мужчин?
Другим… Шизоидная интеллектуалка с чем-то вроде мучительной аллергии на жизнь, в которую ее пытаются вписать то через брак и «женское предназначение», то через ведьмовские обряды и опять же «женское предназначение», ага, сейчас. И так, и сяк придется примириться и возлюбить всю эту сперму, кровь, пот, молоко, мужскую власть, женскую покорность, а ей хочется невозможного, а поскольку оно не дается, приходится коллекционировать пыточные механизмы и переписываться со знакомым алхимиком. Прямо-таки ждешь, что графиню в конце концов трансмутируют в механическую куклу на манер героини «Господина оформителя», но увы…В общем, автор старательно старался, но не справился.
Мораль романа, кстати, проста: не будь жертвой. Бери утюг, бей первой.
@темы:
фемины и домины,
вот где-то так,
книжечки
-
-
08.12.2007 в 19:53-
-
08.12.2007 в 20:33-
-
08.12.2007 в 20:35-
-
08.12.2007 в 20:45-
-
09.12.2007 в 12:32-
-
09.12.2007 в 15:06Кстати, романов про неё мне не попадалось — только инфомационные статьи. Которые весьма впечатлили.
-
-
09.12.2007 в 17:50Донна Роза Ааааа.
-
-
09.12.2007 в 23:28В большом окафеленном помещении три унитаза под стеной, по три писсуара на соседних стенах. На среднем унитазе раскорячилась хорошенькая молодая женщина с коротенькой стрижкой. Она сидела, пригорюнившись, подперев кулачком подбородок, отчего милая мордашка перекосилась, приняла совсем уж комичное выражение. Услышав мои торопливые шаги, подняла голову. Я увидел
большие карие глаза, теплые и добрые, чистое личико, хорошей формы крупные губы.
- Привет, - сказал я и повернулся к ближайшему писсуару.
- Привет, - ответила она нейтрально. Предупредила:
- Только не болтай своей ерундой, хорошо? Я не люблю брызги... после пива.
- А если после коньяка? - спросил я.
- Не бреши, - уличила она. - После коньяка запах другой.
- Сдаюсь, - ответил я. - Что делать, пиво нельзя купить, его можно только взять в аренду.
Неимоверное облегчение наступало быстро, а когда освободил половину мочевого пузыря, едва не запел арию Калиюги или Фигаро. Во всем теле необыкновенная легкость, жизнь хороша, и черт с ней, дождливой погодой, здесь средиземноморское солнце, поют и порхают райские птицы. Девушка хотела что-то сказать, явно ехидное, но лицо ее покраснело, напряглось, через мгновение под нею булькнула вода.
- С облегчением, - поздравил я. - Глазки не лопнули?
- Иди-иди, - сказала она недовольно. - Не мешай человеку трудиться.
- Труд из обезьяны сделал женщину, - сообщил я. - Вдруг из тебя тоже...
Она не ответила, надулась, напряглась, как штангист при толчке рекордного веса, но звука плеснувшей воды я не услышал.
- Свинья, - сказала она.
- Извини, - сказал я виновато. - Больше отвлекать не буду.
Мой мочевой пузырь пел, внутри меня все плясало и просилось вскочить на коня и врубить газ или хотя бы гордо выпятить грудь. Я снова ощутил себя готовым на все сто геракловых подвигов, тысячу зениных и уйму конины. Когда я иссяк до капли, пальцы бодро дернули "молнию", я поправил пояс, все хорошо, но теперь, когда мочевой пузырь не кричит криком, стала заметна тяжесть в кишечнике. Конечно, можно отложить это мероприятие и до возвращения домой, но на кой фиг, когда рядом два свободных унитаза?
Я расстегнул брюки, сел рядом с девушкой. Было бы унитазов четыре, сел бы через один, комильфо, при подходе к писсуару тоже никто не встанет рядом, если есть хотя бы два свободных в одну сторону. Одни правила остались с пещерных времен, как то: пожимание ладони; другие возникают ежечасно, как вот эти, когда кампания против дискриминации привела к уничтожению
перегородок между мужскими и женскими туалетами. Больше сопротивлялись государственные учреждения, а мелкие частные кафешки сразу приняли этот закон: это ж пара добавочных писсуаров на освободившихся площадях!
У меня кишечник в порядке, девушка с завистью прислушивалась, я подмигнул ей, мы почти касаемся локтями, она пожаловалась:
- У меня анус ровный и бархатный, но где-то глубоко либо шишки, либо каверны!.. А слабительным не пользуюсь.
Угадай кто?
-
-
09.12.2007 в 23:34-
-
09.12.2007 в 23:49-
-
09.12.2007 в 23:50-
-
10.12.2007 в 14:10Фармер рулит, конечно ) Люблю его.
-
-
10.12.2007 в 14:14-
-
10.12.2007 в 15:05